— Все очень просто. Если ты говоришь прекрасной женщине, что она прекрасна, что ты ей даешь? Это не более чем факт, и он тебе ничего не стоил. Но если ты говоришь уродливой женщине, что она прекрасна, ты оказываешь ей величайшую честь, поправ и извратив само понятие красоты. Любить женщину за ее достоинства бессмысленно. Она заслужила это. Это плата, а не дар. А вот любить женщину за ее пороки — это и есть настоящий дар, потому что она не заслуживает этого. Любить ее за ее пороки значит осквернить ради нее все понятия о добродетели, и это является истинной данью любви, потому что ты приносишь в жертву свою совесть, свой разум, свою честность и свое неоценимое самоуважение.
— Нам не нужно всматриваться в небоскребы вдали, правда? Мы достигли их высоты, — сказал Франциско.
Она победила свои воспоминания, но ее все время мучил один вопрос, единственное слово — «почему?», и исцелить от этого ее не смогло даже время.
В тот весенний день, когда ей исполнилось двадцать четыре года, на ее столе в офисе «Таггарт трансконтинентал» зазвонил телефон.
Реардэн скомкал передовицу и бросил ее в корзину для бумаг. Он почувствовал, как на него медленно наваливается гнетущая усталость, которой он никогда не ощущал на работе, опустошенность, которая, казалось, поджидала и охватывала его, как только он переключался на что-то другое. Сейчас у него осталось одно-единственное желание. Ему страшно хотелось спать.