— Я не хочу быть свободной, я хочу быть в безопасности.
— Какой гетландский король отдал приказ на эту резню? — спросила она, и ее голос был в точности такой же скрежещущий, как у голубей.
Сумаэль вытащила из куртки кожаный сверток и развернула, чтобы показать подзорную трубу и инструменты.
Сумаэль подозрительно на него посмотрела, и все птицы, не мигая, смотрели на нее из своих клеток вдоль стен. Все, кроме огромного величественного бронзового орла, который, должно быть, прилетел от Праматери Вексен с очередной просьбой — или требованием — бракосочетания матери Ярви. Он гордо замер в своем оперении и не снисходил до взглядов вниз.
— Их здесь нет уже тысячи и тысячи лет. — Ярви провел рукой по стене. Ее сделали не из камней, скрепленных раствором. Она была гладкой и твердой, без швов или краев, словно ее скорее отлили, а не построили. Сверху она осыпалась, и из нее торчали ржавые металлические прутья, буйные, как волосы идиота. — С самого Разбиения Бога.
— Он хочет поблагодарить вас за гостеприимство, — быстро сказал Ярви.