— В нужный момент! В последний момент. Чем больше людей Одема выйдут на встречу Гром-гил-Горму, тем выше наши шансы.
Замерзший и больной, он сидел с обнаженным мечом на коленях, когда показался Отец Луна, и вышли его дети-звезды, и языки пламени горящего корабля, и горящих богатств, и горящей семьи освещали лица сотен и сотен присутствующих. Редкие огни виднелись в каменных зданиях, в амбарах из прутьев, стоявших за стенами, в башнях цитадели на холме. Его цитадели, хотя для него она всегда была больше похожа на тюрьму.
— Войну, — прохрипел один из голубей. — Закончить войну.
Послышалось бормотание, ворчание и стук цепей — товары вставали на ноги для осмотра. В каждой паре глаз была своя смесь стыда, страха, надежды и отчаянья. И Ярви обнаружил, что мягко потирает шрамы на горле, там, где был его ошейник. Вонь окутала его воспоминаниями, о которых он бы предпочел забыть. Удивительно, как быстро он снова привык к свежему воздуху.
Эльфийские руины, может, и выглядели изумительно, но части, надстроенные людьми Скекенхауса, вызывали сильное разочарование. Ярви скрутил язык и ловко плюнул за борт.
— Как маленькая птичка с одним крылом. — Ярви обернулся, а Шадикширрам смотрела на него, поправляя заколки в путанице волос. — Отлично поет, а, Тригг?