— Постараюсь не избить его слишком сильно! — крикнул Ярви.
— Теперь ты больше мой сын, чем твоего отца.
Его люди льстиво захихикали, но над Ярви смеялись всю его жизнь, так что это уже не жалило.
— Он с ним не расстанется, — сказал Ярви.
Битва — если здесь была битва, о которой стоило говорить — закончилась, но Ярви, казалось, все еще продирался сквозь кошмар, потея под кольчугой, жуя губу и вздрагивая от звуков. Раздавались крики и смех, фигуры сновали через извивающийся туман огней, дым обдирал ему горло. Кружились вороны, клевали и каркали о своем триумфе. По большей части это была их победа. Сегодня Мать Война, Мать Ворон, которая собирает мертвых и превращает руку в кулак, будет плясать, пока Отец Мир рыдает, пряча лицо. Здесь, у незыблемой границы между Ванстерландом и Гетландом, Отец Мир рыдал часто.
Он медленно подошел к кровати, его кожу покалывало. Он просунул руку под голову Шадикширрам.