При научно-контрразведывательной экспедиции (других у нас, как известно, нет) оставили небольшой отряд. Два взвода с БМД. На всякий случай. Потому что массированную атаку не выдержать ни целому батальону, ни полку, ни даже дивизии.
Обратно я шёл медленно, в упор глядя на Кривошеева. А тот захлёбывался истерическим, закатывающимся криком, дёргал ногами, каблуки отчаянно скребли бетон, глаза округлились, вспухли, лицо налилось кровью, из разваленного, перекосившегося рта текла на грудь стыдная струйка слюны. Я опустил взгляд – так и есть, штаны у него тоже потемнели. Впрочем, и смотреть не надо было – миг спустя докатившийся запах всё сказал сам.
Смачно плюнул огнемёт. Ребятами не требовалось командовать. Ни к чему пропал весь мой труд, все мои «огневые карточки» и прочая военная премудрость. Стреляй в накатывающийся живой вал, и всё. И молись, чтобы этот прилив кончился прежде, чем иссякнут патроны.
– Господи, спаси и сохрани, — вырвалось у меня по-русски. – Спаси и сохрани, Господи, чадо своё, как спасал ты во времена оны...
– А где информация? – нетерпеливо притопнула ногой Дариана. – Выкладывай, что ты собирался сказать, и я... и ты всё узнаешь, – она усмехнулась, да так, что у меня по спине прошла дрожь.
Мне пришлось идти вместе с Фатихом. Парень успел успокоиться, но смотрел на меня по-прежнему злобно.