Цитата #150 из книги «Любовь к трем цукербринам»

Кровать с Мэрилин вдруг затянуло мглистым квадратным поп-апом. В нем появилась пыльная и безрадостная — вот точь-в-точь, как он только что подумал! — улица доисторического уездного городишки в черно-белом разрешении. Сквозь окно одного из домов стала видна комната, подкрашенная сепией. За письменным столом среди канцелярских папок сидел похожий на Чехова русский интеллигент с бокалом в руке. Жидкость в бокале была ярко-зеленой — единственное цветное пятно в кадре.

Просмотров: 5

Наверно, в тайных глубинах своей души Кеша был шовинистом — он испытывал к женщинам классовую ненависть, перемежающуюся острыми вспышками похоти. Ненависть он, впрочем, научился прятать. Но от жены ее невозможно было бы скрыть при хоть сколько-нибудь долгом разговоре, поэтому глухонемая Мэрилин была для него ценнейшей находкой.

Просмотров: 3

— Зачем? — спросила она, глядя Бату в глаза.

Просмотров: 4

Теперь впереди была длинная улица — пустая, узкая и неприветливая. Даже не улица, а странный проход между бесконечным слепым домом, выкрашенным в гороховый цвет, и темно-красной стеной, густо покрытой разноцветными надписями и листовками разного размера и вида. Что-то вроде длинного-предлинного тупика, куда не выходило ни одного окошка.

Просмотров: 2

Египтолог, возможно, перевел бы текст иначе — но я напрямую видел смысл, заложенный в него его авторами. То, что я перевел как «оружие», в оригинале имело смысл «камень для пращи», но было употреблено, как я понял, метафорически. А «воздев руки» могло так же означать «возложив, подняв, употребив» — вообще сделав что-то руками. «Одинокое место» означало в первую очередь пустыню. Гулять там следовало с осторожностью.

Просмотров: 5