Кеша знал, что это правда. Его собственный опыт — хотя бы с шампанским — подтверждал это каждую неделю. Но он почему-то не придавал происходящему значения.
— Мне пора идти, звери, — сказала она. — Вам уже совсем недолго здесь оставаться. Попробуйте просто радоваться жизни. Даже тому, что обычно вас раздражает. Скоро оно перестанет вас раздражать. И тогда вы заметите, как вам его не хватает…
Little Sister, как обычно в подобные минуты, вертела головой, словно стараясь выбрать такой угол зрения, чтобы в него не попадал нависший над ней Кеша. А потом произошло самое трогательное — то, что каждый раз доводило его до исступления.
Но затем метафора разворачивалась еще дальше, становясь и вовсе неуправляемой. В Little Sister всегда что-то намекало на недавнее насилие и abuse. То темные круги под глазами, то царапина на щеке, то синяки на запястьях — немного, но вполне достаточно, чтобы послать Кеше дополнительную наживку, которую он, к своему собственному ужасу, послушно заглатывал (он уже давно перестал думать о сестричке как о своей проекции, наделив ее всеми свойствами реального существа).
Тут был какой-то подвох. И Кеша, уже понимая, в чем дело, пошел прямо в закат. Он знал, что сейчас произойдет — и не пытался бороться.
Кеша не понимал еще деталей, но интуиция уже указала путь: он как бы увидел нарисованный легчайшим контуром маршрут — и сделал первый мысленный шаг.