Она расстроенно покачала головой, как всегда случалось, когда Кешин эмоциональный фон начинал сползать в цинизм. Но колонка обязательного к прочтению текста все же погасла, и стекло опять сделалось мутным, отрезав сестричку от спальни. Спасибо за заботу. И подожди, милая, подожди…
К Кеше со всех сторон уже ехала полиция — наверно, засекли враждебный ход мыслей. Но Кеша был к этому вполне готов.
С момента взрыва в известной редакции прошло не так много времени. Но у этого события был такой резонанс, что оно, конечно, не успело бы забыться. Я объясню, почему вы ничего о нем не знаете.
Он ехал по нему, стоя на ленте конвейера, в который превратилась гаревая дорожка. По ее бокам сокращались чудовищные поршни, мелькали рычаги и сочленения, и в целом все напоминало старое кино про будущее. Кеша почти вспомнил какое — но тут один из рычагов страшно дал ему в спину и сбил с ног. Однако ему не дали упасть на ленту: другие рычаги подхватили его в воздухе, растянули, повернули, согнули — и невыразимая боль вдруг пронзила его мошонку.
Кешина «инкарнация», которую я опишу во всех подробностях, состояла, в сущности, из искаженных и раздутых повторений его умственных привычек. Иногда они отражались в кривых зеркалах будущего довольно смешным образом. Но чаще мне было страшно.
Анонимус прав, никакого мирового заговора. Никто ничего не прячет, бро. Можно напрячься — как сейчас — и все увидеть.