Дело было не в ультрасовременном дизайне. Дизайн, как часто бывает в Москве, норовил так далеко обогнать эпоху, что в силу простой цикличности культуры начинал воспроизводить прошлое. Получилось некое подобие образцовой фабрики-кухни времен разгрома троцкизма.
— Слушай, лапочка, — сказал он, — знаешь такого Яна Гузку? Давай поставим его на место Ксю Бабы.
Кеша подвел равнодушную Мэрилин к столику у стены и посадил на него. А потом и вообще повалил на спину.
На столе тренькнул айфончик. Кто-то прислал СМС. Интересно, что хочет сказать человечество Кеше в этот непростой час внутренней смуты? Так…
Было поразительно, сколько сувениров помимо шести красных глаз Кеша взял с собой на память. И меня всерьез заинтересовал вопрос: почему так получается, что в будущих жизнях нас преследуют те же самые привычки, те же самые страхи? Те же самые имена (пусть и с другой этимологией)? Те же самые беды?
С далекой актрисой? Это вряд ли, она осталась в прошлом.