– Я был уверен, что Крюков как раз таки выберет Химригона или кого-то в этом роде – далеко отсюда, глубоко в чаще, живущего уединенно и закрыто.
Кибитка, как ни странно, была цела и невредима. Слыша отголоски бушевавших здесь страстей, Егор уже и не надеялся найти хотя бы ее обломки. И упряжь на месте, и вещи не растащили. Правда, почему-то вымокло все до нитки.
– Я же говорю – весь вечер меня обхаживал, в город звал, место в театре обещал, общежитие…
– Был, Павка, был, – и, расстегивая тулуп, пробубнил уже себе под нос: – Я кем только не был…
Катерина не спала, была, к счастью для Денисова, одета и как раз заканчивала застилать кровать. Появления отца испугалась страшно – в селе Светлый Клин, как и во всех ближайших селах, не принято врываться в спальни к взрослым дочерям, и если отец врывается-таки, значит, повод более чем серьезный. А если при этом твой отец – оперуполномоченный, то предположить можно лишь самое страшное.
– Вы это серьезно, Федор Кузьмич? – с недоверием откликнулся Угорь. – Вы действительно считаете, что они могут выкрасть вашу дочь?