Ночь шелестела сотнями тысяч мягких крыл. Над остатками мёртвого леса, над острыми обугленными лесинами медленно, словно в страшном сне, поднималась Туча. Мелкие летучие твари, от жука до летучей мыши. Их были там, наверное, сотни тысяч. Звёзды исчезли – их мгновенно задёрнуло тёмное крыло Я бросился назад.
Разумеется, о монстрах, с которыми мы столкнулись, нигде не было сказано ни единого слова.
– Идёт! Идёт! – вопила Гилви, подпрыгивала и размахивала руками. Чёрт знает что, а не дисциплина. Разве так по уставу надо предупреждать товарищей о появлении противника?..
– Так точно. Подверглись нападению... мутанты, замаскированные под детей. Имею четверых раненых. Лейтенант секунду помолчал, а потом выругался.
В приборе ночного видения можно было чётко различить траншеи и окопы, вздутия над вкопанными в землю бетонными колпаками, башни танков, которые мятежники также врыли в землю. Конечно, по правилам, такую оборону надо взламывать основательной артиллерийской подготовкой, атаку поддерживать тяжёлыми танками прорыва, беспрестанно утюжить противника с воздуха, свои идущие в наступление войска прикрывать вертолётами и так далее и тому подобное. Всё согласно правилам военной науки.
Вопросов больше не было. Итак, гарнизон таки должен был следить за политическим благонравием столичных обитателей. А оно, понятное дело, не всегда оказывалось на высоте. В конце концов, я сам шесть лет учился здесь в университете, славном своими традициями вольнодумства. В договоре Нового Крыма с Империей имелся особый пункт о независимости Новосевастопольского университета, неподотчётного имперскому министерству образования. Ректор назначался советом попечителей, деканы избирались свободным голосованием преподавателей и научных сотрудников факультетов. А совет попечителей, хотя и включал в себя представителя имперской администрации сектора, решения принимал квалифицированным большинством, а не консенсусом, так что присутствие одного мышиного мундира ничего не меняло.