Комната больше камеры – четыре метра на пять. Стол, удобное кресло, мощный коммуникатор и много-много электронного барахла.
Танцующий над чашей огонь Мамашу не беспокоил. Она опустила лицо еще ниже, почти коснувшись губами пламени, что-то прошептала и резко взмахнула руками. Вспышка – Грязнов отшатнулся, – и пустая чаша покатилась по полу. Нет крови, нет другой крови, нет песка, нет огня.
– Большое, белое, зловещее пятно с надписью «Я не знаю», – признался генерал.
– Я здесь, – улыбнулся Олово и потрепал Илью по плечу. – Уедем.
От правильно сделанных предложений не отказываются
– Согласен, дочь. – Кирилл вновь помолчал. – А я-то считал его крестоносцем.