— Да нет вроде, все по чину да с толком, — покивал я, тоже отпив пару глоточков за компанию.
Тина лежала в одном из подвалов, через пару дней уже вернется в строй. А вот графу досталось по полной: его кромсали и рубили с остервенением, сейчас он лишен практически всех конечностей и находится в бессознательном состоянии, то и дело скручиваемый подступающей болью. Рисп мертва, ей не повезло, ее взяли на пики, изрубив чуть ли не на куски. Леди раскроили череп чуть ли не пополам, что даже для «морфа», является смертельной раной.
— Ну ты это… того… — На него смотреть было жалко, в такую степень смущения его, наверно, даже мои девчонки не вгоняли, когда при нем наряды беспардонно меняли, крутясь у зеркала. — Что-то и вправду темнеет быстро, давай домой, наверно?
Словно Ленин, вождь мирового пролетариата, я, со скорбью о судьбах человечества на лице, был на руках доставлен к реке, в которой сидел, насупившись, Герман, и запущен в полет вверх тормашками.
— Живородящие. — Самое умное, что я смог придумать.
— Кажется, так… — Он озадаченно смотрел на меня.