Загудел горн общей тревоги, появились первые всадники, народ в спешке вооружался кто чем горазд.
Мне хотелось плакать от своей жестокости и цинизма, но бутоном была убитая дочка Вирт Кофа. Маленькая девочка, взятая в поход тупоголовым папочкой-рыцарем, лежала на земле, раскинув руки и кривя рот в немом крике боли, застывшем на ее детском ангельском личике.
— Ульрих я, рингмарский, слыхали, поди? — Курочка хоть и остыла, но все равно была хороша.
— Ваши… кхм… люди уходят живыми, а вы, сударь, поступаете ко мне на службу. — Честно сказать, этот бред я выдумал только что на ходу, сам от себя не ожидая подобного.
— Барон? — Семьдесят третий кивнул в ту сторону. — Маг?
— Я требую открыть дверь даме! — Похоже, дама врезала ногой в дверь, отчего она довольно внушительно сотряслась.