Степенно утренняя прохлада уходила под натиском светила, а под жаром полевой разнобой трав дурманил горечью и ароматами, выдавая сладость в чистый воздух не цивилизации.
Эта мелкая заноза устроила целый концерт с заламыванием рук, слезами и криками — вынь да положь ей Уну.
— Это невозможно! — Его трясло. — Ульрих, это невозможно!
— Ну, дед, спасибо! — Вот уж действительно пошутил так пошутил, девчонка же теперь с меня вообще не слезет, она и так за мной даже в туалет бегает, теперь вообще страшно представить, что учудит.
— Предлагаешь понять и простить? — Я усмехнулся.
— Думаете? — Я задумчиво помахал в воздухе куском колбасы. — Мне, наоборот, показалось, что здесь я по-настоящему набрал обороты.