Снова путь, неспешный, но явно веселей, чем ножками. К вечеру под лай дворовых собак вошли в Поренку, где меня Конпа определил на постой в своей избе, где помимо него жила дородная женщина слегка за сорок — его жена, и два таких же диковатых парня, как и он, лет по шестнадцать, может, четырнадцать — сыновья. Тетка, смущаясь и краснея, накрыла стол, для острастки пару раз кухонным полотенцем огрев своих мужичков, чтоб не лезли раньше времени. Повечерили, как говорится, и на боковую, енотов тоже запустили в дом, так как местные собаки их невзлюбили, покрывая с ног до головы собачим матом. Мило у них тут, почти как наша глубинка — уже и домики не по-черному топятся, и скотина отдельно, явно не тот уровень, что мне был знаком по Дальней. А утром снова в путь, только в этот раз без дороги, а через разнотравье заброшенных полей, в этой стороне уже народ старался не появляться. Чувствовалось, что природа начинает потихоньку отвоевывать свое, напрочь стирая людские пути-дорожки.