— Это еще что за нежности? — возмутился я всунутой мне в волосы ромашке. — Хотя стой, мелкая! Стой спокойно, кому говорю? Это ромашка, ее, если как чай заварить, можно пить как закрепляющее при диарее или для снятия метеоризмов. Еще ей женщины голову моют.
Пока суд да дело, дождались вечера, вновь усаживаясь за стол, девочки еще немного покрутились и убежали во двор. Похоже, к ночи границы владений своих осматривать или еще чего, впрочем, не моего ума дело.
— Это ты про Мекту? — набив рот, спросил Рамус.
Наверно, вот именно за это я и полюбил когда-то давно рыбалку. За тишину и возможность вот так вот среди суеты и круговерти жизненных перипетий и суматохи будней сесть и подумать, собравшись с мыслями и собрав в кулак расхлябанные чувства, обстоятельно так помолчать о главном в своей жизни.
Дальше мы были вынуждены мужским коллективом отправляться назад, в каминную, так как из-за зеркала в кабинете графа был полный аншлаг, дамы, кажется, даже не заметили нашего отсутствия. Бедные, сколько лет они мучились, вглядываясь в серебряные или медные диски, начищенные до блеска, пытаясь в искаженном отражении поправить локоны, а тут такое чудо. Требую себе памятник при жизни, а что, имею право!
В каминной граф уже при помощи своего управляющего, лэра Августа Моствела, принимал от нас звонкую монету, ведя учет в большом гроссбухе. Здесь уже были финансы и скукотень, верные вассалы выплачивали долг. Расходились уже за полночь, один я отказался от комнат во дворце, взбираясь на своего Уголька и собираясь ехать на ночь глядя в снятое подворье. Я был рад, дела улажены, себя показал, можно было завтра и домой отправляться, здесь меня больше ничего не держит.