– Мужики, да это же Фатеев! — вдруг крикнул кто-то из задних рядов. Я давно окончил университет, но, как видно, среди интербригадовцев были не только студенты.
Так было. Шла война. Настоящая партизанская война. Но потом неожиданно среди самых что ни на есть радикалов, «непримиримых», возникло движение «умеренных», ратующих за достижение почётного мира с Империей. И, что самое удивительное, им удалось добиться своего. Партизанская война прекратилась, имперцы и Новый Крым подписали договор, нам было даровано гражданство...
– За пару дней выкопаем, если всех поднимем, – сказал я. Голова у Гилви работала, и мне даже стало досадно – это я должен был выдать идею, я, с университетом за плечами, а никак не бывшая «подружка»! – Вниз – контейнеры Потом стропим и вытягиваем. И сдаем. По описи.
Ребята дружно рванули за верёвку. Остальные так же дружно выстрелили. Там, где только что был открытый зев пещеры, забушевало пламя. Глинка катался по земле и истошно вопил – потому что старательный Гюнтер с основательностью, генетически присущей «стержневой нации», с головы до ног залил его напалмом.
Острая боль, словно кто-то со всей силы огрел по обнажённой спине сыромятным бичом. БМД кренится, резко воет мотор, впустую молотят гусеницы, что-то истошно орёт по внутренней связи водитель, машина скользит куда-то вниз, сильно заваливаясь набок, я кричу «вглухую!», уже понимая, что всё пропало, что день победы кончился и настал теперь уже наш черёд умываться кровью.
Ну и, конечно, очень скоро мы собрались в горы. И естественно, идти выпало моему отделению. Вместе с... конечно, моим старым знакомцем, господином риттмейстером Государственной Тайной Полиции. Он и ещё две девушки с погонами обер-лейтенантов. Обе блондинки, одна натуральная, другая крашеная. Та, которая крашеная, в старомодных очках, которые она, правда, сменила на контактные линзы, отправляясь «в поле».