– Уже проверили, – рассеянно отозвался Токмаков, читая пришедшее от жены послание. – Ваше прошлое безупречно.
– Когда тебя в Африку определили, безы его на продажу выставили. Из Африки не возвращаются. Мастер выкупил. Сказал, тебе понадобится.
Двадцать четыре руны, 620 448 401 733 239 439 360 000 уникальных комбинаций. Плевая задача для компьютера, простой перебор. Если вставить «поплавки», то все сочетания проверятся за часы. Проверятся, но не прочувствуются, останутся безжизненными символами на экране, не позволят даже стакан от стола оторвать. Не пообещают удачу, а нарисуют ободряющую последовательность. Потому что компьютер – мертв. Потому что руны – живые. Потому что работа с ними – не математическая задача.
Все получилось замечательно. Упоительно долго и упоительно прекрасно.
Голубые глаза Кауфмана, неестественно живые и выразительные на блеклом, обыденном лице, смотрели цепко, однако в их льдистой глубине таился едва различимый огонек. Словно дразнил: что скажешь?
– Хотел извиниться за то, что проспал покушение. Мне, право, неловко.