– Ой, – очень натурально охнула монашка, собирая рассыпавшиеся на лицо мягкие на ощупь, как беличья шкурка, русые волосы с неожиданно приятным золотистым отблеском.
За оконцем раздались удаляющиеся шаги, хлопнула внутренняя дверца, и Дагорд яростно выругался про себя. Если бы он вчера утром догадывался, через какие унижения придется пройти, даже близко не подошел бы к проклятой глупышке. Приказал бы Мирошу представить себя командиром, а сам сел на козлы. Вот теперь у него даже сомнений не осталось в статусе этой девицы. Никакая она не глупышка, а прожженная стерва с манерами воспитанницы пансиона для благородных сироток. Впрочем, с тех эти манеры и благородство сползают быстрее, чем платья под напором слаженного воздействия нежных взглядов и звона монет.
– Как я понимаю, поцеловать невесту мне уже нельзя?!
– Вчера мы сопровождали сестру Тишины, получившую контракт. – За утро Дагорд едва ли не до дыр зачитал проклятый документ и теперь помнил его наизусть. – И я осмелился пошутить… насчет своего желания нарушить пункт седьмой. Теперь я глубоко раскаиваюсь и приношу свои извинения. И прошу позволения лично объясниться с госпожой…
– Моя старшая подруга, – прочтя письмо, подняла глаза на его светлость глупышка, – готова немедленно прислать капсулу перехода на Адерскую почтовую башню, на троих человек и багаж. Но если оставим ваши сундуки, вполне можно взять Хара.
Бросил у крыльца коня, ни на миг не сомневаясь в расторопности слуг, обязанных тотчас принять измученное животное в свои заботливые руки, и быстрым шагом прошел в услужливо распахнутую перед ним дверь. Привратник по тайному уговору со странниками звонил им особым способом, предупреждая, когда ворота проезжал Змей.