Стоило о нем подумать, как за спиной раздался шорох и с обеих сторон от меня возникли колени и мощные бедра, захватывая в своеобразный плен, а вслед за ними склонилась ушастая черная голова. Тарий обнял меня, потерся носом о макушку, потом наклонился сильнее и прижался гладкой щекой к моей. Поцеловал, лизнул в ухо, снова прижался и, вообще, вел себя, нисколько не стесняясь Иванны, с любопытством поглядывающей на нас, — словно с любимой плюшевой игрушкой.