Я вздрогнула от резкого окрика и, больше не сомневаясь, приложила ладонь со Знаком к загривку оленя. Наверное, он старший Хранитель Равнины.
А потом я некстати вспомнила, как оказалась в реке, и резко подскочила, лихорадочно озираясь в поисках места, где можно укрыться от стрел и всполошившихся моим побегом людей эрхаса. Но почти сразу увидела злополучный мост и буквально остолбенела, не в силах осознать того, что видели мои расширяющиеся от изумления глаза.
— Кровь эара, — отчего-то усмехнулась ведьма, и я понятливо кивнула: ну да, я ж в ней перемазалась, как свинья. Наверняка еще и слизнула, когда носом в чужую грудь тыкалась. Хотя бы капельку. Так что бабуле, в некотором роде, действительно со мной повезло. Думаю, этой кровью я с ней с лихвой расплатилась за гостеприимство. Да и за обработку ран тоже.
— Вот так. Эйирэ — это и есть Лес. А Эо — не что иное, как Знак Ишты. Знак Леса, который наша Гайдэ неожиданно обрела.
— Получается, они намеренно оборвали все контакты с внешним миром и не поддерживают ни с кем отношений? А при попытках наладить диалог или спроваживают неугодных гостей подальше, или, если гости окажутся настойчивыми, встречают их стрелами из-за кустов?
Та-ак. Кажется, я и правда на кого-то приземлилась. Довольно удачно, надо сказать. Для меня. Потому что лежу себе на пузе, царапаю подбородком чью-то широкую грудь, морщусь от попавшей в рот металлической пуговицы, старательно выискивая бедолагу, которого так некрасиво сейчас раздавила. Заодно подыскиваю достойные оправдания для своего нехорошего поведения, чтобы неожиданный спаситель не сдал меня сразу в кутузку. Все ж он не зря до сих пор не может прийти в себя. Лежит тут трупом, судорожно дергается, тщетно пытаясь вдохнуть, и как-то нехорошо побулькивает.