Шейри с деланой невозмутимостью зевнул, показывая возможным наблюдателям широкую красную глотку, и так же невозмутимо улегся у меня в ногах, всем видом показывая, что ему начхать, в каком месте предаваться сну. Оборотень, напротив, насторожился и подобрался, как будто в нас уже целились из луков и ждали только команды. Я же с облегченным вздохом вытянула гудящие ноги, после чего, сладко потянувшись, «нечаянно» обнажила левое предплечье, где сверкнуло серебро браслета.