Я в ужасе отпрянула: у него лапы оказались стерты до живого мяса! Вместо жестких подушечек там остались только лохмотья содранных мышц! Они до сих пор сочились кровью. Причем так, словно он всю дорогу по гвоздям бежал, а не по обычному лесу!
Благодаря немыслимой щедрости хозяйки я обзавелась чистыми коричневыми штанами на тонких завязочках, двумя серыми рубахами из низкокачественного хлопка или льна — простите уж, не поняла, из чего. Затем — грубыми ботинками на ужасающе жесткой подошве. Приличным по размерам мешком. Одним крохотным мешочком с кремнем и огнивом плюс еще более крохотным кулечком с деньгами. Деньги походили на игрушки из набора для страстных поклонников нумизматики.
— Бежим! — Первым опомнился кот и тут же задал стрекача. Олень согласно фыркнул, а потом аккуратно подтолкнул меня в бок. Настойчиво так, но все еще мягко и очень вежливо.
— Ты сам сказал, что хварды ценят слово, — напомнила я.
Тень, изумленно воззрившись на истаявшую у меня под ногами серебряную нить, без единого слова подлетела ближе.
— Ты скажешь мне об этом позже, — перебила я закусившего губу кота. — Потом, когда все наладится и ты будешь совершенно в себе уверен. Поспешные решения до добра не доводят, а ты ведь можешь и пожалеть потом… не надо, не спорь… пусть все идет своим чередом, чертенок. Пусть пройдет хотя бы месяц, тогда ты узнаешь меня получше, а я все-таки привыкну к тому, что у меня есть говорящий кот. Если ты и тогда повторишь свои слова, то я буду только рада. А если нет… что ж, полагаю, мы все равно придумаем какой-нибудь выход. Хорошо?