Ну уж нет. Расшалившееся воображение еще не повод для суицида.
В отличие от кареты или каюты эта комната явно обустраивалась наспех. Шкуры на полу и голые стены. Полуистлевший гобелен. Характерный запах брошенного помещения, не вонь, но… где-то рядом. Мебель древняя, продымленная – видимо, сушили над очагом, готовясь встречать нашу светлость. Но хотя бы матрац не сырой. И простыни чистые… правда, кровать одна.
– Даже отвлекаясь от того, что ваше состояние делает вас крайне уязвимой…
Бумагу он вытащил из кармана, сложенный вчетверо лист, мятый и в чернильных пятнах.
– Бывает, – сказал Кайя, и кот согласился.
– Вечера доброго, – сказал он. – Отвратно выглядишь. Напиваешься?