Я думала. Искала. Не находила ответа. Точнее, он был очевиден, но верить я отказывалась. И день за днем воевала с собой, с воспоминаниями, которых вдруг оказалось слишком много, и все перемешались. Обе жизни, здесь и там, обе реальны. И обе – уже позади.
…об изъятии излишков зерна, молока и мяса с целью перераспределения.
– И конечно, я буду рад ее видеть, но моя дочь… и ваша жена… жалуется…
– Тут хорошие люди собираются. Говорят о том о сем, – сказал Терлак, похлопав по карману. – Послезавтра. Приходи. Будет интересно.
Ненависть справедлива. Кайя виноват. Он сделал что-то очень плохое. Отвратительное. Он не помнит что, но чувство стыда разъедает глаза.
Я и так пойду с ним, потому что вряд ли сумею оказать сопротивление. Попытаюсь, конечно.