Хотя и на собственную удачу было бы грех жаловаться.
А Мартэйнн обживался в Кроухольде. Его узнавали зеленщик и бакалейщик, мясник, молочница и торговки рыбой. Старый алхимик, в лавке которого пахло травами… он и сам постепенно уверялся, что именно это место и является домом. Всегда было.
– А ты сам? – Дядино отражение дробилась в гранях камня. – Сможешь себя простить?
– Гарнизон колеблется. – Сержант не имеет привычки расхаживать, напротив, он двигается мало, словно экономя силы. Знаю, что за последние двое суток он не спал и спать не собирается.
Или они изначально такие? Смеются. Визжат. Плюют. Сморкаются, вытирая сопли о балюстраду.
– Есть еще кое-что. Кайя Дохерти, вероятно, не знает о существовании дочери.