– Только здешний народец себе на уме. Сами на рожон не полезут по-за чужого дядьку. А вот если полыхнеть вдруг, тогда да…
– Ну… пожалуй, вообще. Начните с того, как вы здесь оказались. И пейте. Это травяной чай.
Не понимает. Надеется, что договор и закон его защитят.
– Вы улыбаетесь, леди? Что именно показалось вам смешным? – Холодный тон и детская обида.
– Я закричу, – предупредила Меррон и сделала глубокий вдох, преисполняясь решимости завизжать, хотя визжала даже тогда, в старом амбаре, когда с деревенскими девчонками на женихов гадали. И ведь все видели что-то, а на Меррон, стоило к ведру с водой наклониться, свалилась крыса.
И войдут в историю именно так, как входят в двери зала: с гордо поднятой головой и нелюбимым ребенком на руках. Она застывает, позволяя собравшимся оценить себя.