Спустя месяц госпиталь расширили, попросту растянув полотнище на сваях. Благо тепло. И какая разница, где умирать? А умирали много. Каждый день шли подводы к местному кладбищу. Хоронили в глубоких канавах, складывая десятками.
Мешок золота и остров в частное владение? На кой ляд он мне сдался?
Не слышит. Гладит волосы, шею, проводит ладонью по спине, и холод успокаивает. Так длится, наверное, вечность.
– Не следует волноваться, ваша светлость. – Он обращался с должным уважением, почти подобострастием, которое вызывало у служанок презрительные гримасы. – Просто помните, о чем мы говорили…
Представляю. Я вдруг вспомнила тот наш с Кайя разговор и искореженный подсвечник.
То есть за мной следят, точнее, наблюдают? И как к этому следует относиться?