– Кто-то ранен? – спросила она первое, что в голову пришло.
Пить дают мало. Кайя хочет еще, но это тоже нельзя. Он не знает, как долго ему жарко. И кровь стала синей. Ее выпускают из рук, и тогда жар отступает. Уже потом, когда он уходит совсем, Кайя меняется. Он начинает слышать людей, не словами – иначе.
Сейчас меня будут допрашивать. Вежливо. Мягко. Подробно.
Некогда тарелку украшал орнамент, и глазированное покрытие сохранилось.
– На, – Сиг притащил грифельную доску и кусок мела, – объясни, чего маешься.
Почему я должна говорить настолько очевидные вещи? Почему возвращения не потребовал Ллойд? И Магнус молчал? Он-то видит, что творится в городе. Или опять мое спокойствие важнее подобных мелочей? И кем у нас Йен на этой шахматной доске? Не король, но и не пешка… фигура без номинала.