Волна катила за волной, словно разогретую тушу города вдруг схватила судорога. Он глотал. Терпел. И понимал, что вот-вот сорвется.
И весенние дожди, начавшиеся раньше обычного. От них в повозке стало сыро, и Меррон знобило, пусть бы док и укрывал ее всем, что имел.
– Основная была ликвидирована предыдущим объектом.
– Урфин. – Теперь я вспоминала его правильно, человека, который привел в этот мир.
Когда крался, раздвигая лиловые нити, замирая на выдохе – как бы не потревожить плетение. Добравшись до окна, едва не закричал от радости. И уже почти ни о чем не думал, спускаясь по обледенелым петлям винограда.
Иногда – нет. Словно она уже и не была собой.