Целую твои руки, умоляя простить за долгое отсутствие. Хотел бы поцеловать не только руки, а, скажем, одну очаровательную родинку на твоей груди, ту, что на звездочку похожа, ты ее еще так мило стесняешься… и поцелую, как только вернусь.
Боль причиняют. Без причины. Без жалости.
– Появится. – Док протянул руку. – Рано или поздно, но услышит. Просто у него характер такой, привык верить в самое худшее.
Сержант недолюбливал подобные места, хотя и знал, что к следующей весне земля затянет раны крапивой, снытью и диким малинником. Или уцелевшие люди – а мертвецов он насчитал всего десятка полтора – вернутся и отстроят деревню наново.
В этой смерти не будет ни красоты, ни смысла. Сержанту не одолеть мага – и где, спрашивается, благодушный старичок в расшитом звездами балахоне? – а я останусь наедине с ними.
Нельзя верить темноте. И Кайя молчит, преодолевая себя. Стыдно признаться, но ему нравится слушать темноту, когда она перестает звать, но просто рассказывает.