Он был именно таким, каким Кайя его помнил: одновременно и похожим на человека, и явно, резко иным. Его лицо, его повадки, его голос вызывали желание бежать.
– Чтобы вы передали леди Изольду под опеку Совета.
Жизнь дается человеку… И прожить ее надо… Никуда не денешься!
Три сотни рыцарей. Пять тысяч пехоты. Сотня наемников. Обоз. Фуражиры.
– Ласточка моя, ну подумай сама, кому было бы легче от того, что ты страдаешь?
– Но знай он о вашем интересном положении или об Анастасии, я затрудняюсь предсказать реакцию. Сомневаюсь, что ему стало бы легче. Более того, существует вероятность, что он потребовал бы вашего возвращения на тех условиях, которые прежде представлялись ему неприемлемыми. Иногда милосердие имеет странную на первый взгляд форму.