Несколько раз Сержант выходил на пепелище, одно даже было горячим. Смердело мясом и паленым деревом, деловито копошилось воронье. При приближении человека птицы поднялись в воздух с оглушительным криком, и на миг почудилось, что сама деревня, выжженная дотла, пытается убраться с пути.
– Замечательная, – вежливо отозвался Кормак. – Могу я поинтересоваться, чем вы занимаетесь.
– Пусть сама умрет. Тебе ведь недолго ждать…
– Вы должны позволить написать ваш портрет. – Донна Доминика подала стул.
Женщина, у которой рот заткнут, в принципе на возражения не способна. А Гарта Настька обожала со всем пылом юной души, полагаю, оттого, что Гарт, единственный, позволял дергать себя за волосы и уши, совать пальцы в ноздри и вообще всячески поддерживал Настькино стремление познавать мир. Но, в отличие от Настьки, я поняла, почему в детской останется именно Гарт. И что за гостя принимает Ллойд.
– Я постараюсь помочь вам всем, чем смогу. – Ллойд коснулся руки, и этот жест был дружеским, продиктованным не долгом, но скорее личной симпатией. – Любой из нас. Ваш муж…