Теперь он останавливался часто, разводил костер и заваривал травы, заставляя Меррон дышать паром. И просто дышать, но иначе, чем обычно. Каждый вдох, каждый выдох был мучителен, а док и слышать не желал, что у Меррон чего-то там не получается. Она должна, если хочет жить.
Насколько невежливо будет выставить его из дому? Шарлотта обидится…
Вернуться получилось, как и добраться до Башни.
Всего-то надо – преодолеть полмили чистой воды. И еще две до дороги.
А док взял и поцеловал ее. И это было… было не так! Неправильно! Настолько неправильно, что почти отвратительно. Если бы кто другой, Меррон… наверное, закричала бы. Ударила. Или губы вытерла. Что опять с ней произошло, док ведь… ей нравится. Она так думала. И думает. А тут вдруг.
Раненых привезли в середине весны: протекторат отказывался перерождаться в республику.