– Значит, Онокодзи не солгал. Что и т-требовалось доказать, – с удовлетворением резюмировал титулярный советник. – То есть, собственно, сбор доказательств ещё впереди, но правильный ответ на вопрос задачи нам известен.
Эраст Петрович увернулся чудом, упал, вскочил на ноги, снова занял оборонительную позицию.
Письмоводитель повиновался, но, видно, от волнения, встал не слева, а справа.
Лицо титулярного советника озарилось счастливой улыбкой.
– Кто это? – возопил по-английски Онокодзи. – Я требовал присутствия японских властей! Вы ответите! Мой кузен – министр двора!
– Итак, джентльмены, у нас имеется свидетель, готовый дать показания. Но человек он ненадёжный, с сомнительной репутацией, и его слова без документального подтверждения стоят немногого. У нас есть подписанная кровью клятва сацумских боевиков, но эта улика изобличает лишь покойного интенданта Сугу. Ещё есть изъятые Сугой полицейские рапорты, но они опять-таки не могут быть использованы против Булкокса. Единственная несомненная улика – зашифрованная схема заговора, в качестве центральной фигуры которого выступает главный иностранный советник императорского правительства. Но для того, чтобы схема стала доказательством, её сначала нужно полностью расшифровать. До этого передавать документ властям нельзя. Можно совершить роковую ошибку – мы ведь не знаем, кто ещё из сановников причастен к заговору. Раз уж сам интендант полиции…