– Да, я знаю. И что она означает, согласно науке нинсо? – спросил Фандорин и, не удержавшись, наклонился поцеловать родинку под ключицей.
– Не меньше полудюжины т-трупов, – подвёл Эраст Петрович итоги сражения. – Нужно вызвать п-полицию.
– Це-це-це, какие ребяческие речи, а ещё дипломат, – укоризненно поцокал языком консул. – Учитесь мыслить государственно, стратегически. Мы-то с вами уже давно империя, а империям, душа моя, есть дело до всего, что происходит на земном шаре. До Кореи тем более. Для японцев Корейский полуостров станет не более чем мостиком в Китай и Маньчжурию, а туда мы и сами давно уже целимся. Неужто не слышали о проекте создания Желтороссии?
Дама задержалась взглядом на Фандорине – только, увы, не на его ладной фигуре, а на велосипеде, странно смотревшемся среди колясок и экипажей. Потом отвернулась, и у Эраста Петровича стиснуло сердце, словно от болезненной утраты.
Теперь зашумели все разом, причём очень горячо, а инспектор Асагава, до сей минуты не раскрывавший рта, вышел вперёд и принялся кланяться, будто заводной, и всё повторял: «Какка, таномимас нодэ! Какка, таномимас нодэ!»
Сэмуси проворно обернулся на грохот, сунул руку за пазуху, но увидел, что ничего угрожающего не происходит. Рядом не было ни души. Должно быть, возчик с вечера оставил свой товар неподалёку от рынка, а сам засел в какой-нибудь близлежащей харчевне, где можно и подкрепиться и переночевать. А курума у него старая, ветхая, возьми да и сломайся.