– И что же? – не выдержал Доронин. – Виновен или нет?
Назавтра с утра вице-консул Фандорин занялся рутинной работой: составлением реестра русских судов, долженствовавших прибыть в йокогамский порт в июне-июле 1878 года.
– Конечно, не может, – согласился японец. – Но я всего лишь перевожу.
– У япошки судороги, – сказал вице-консулу Локстон. – Орёт, бьётся головой о стенку. Падучая, что ли? Я от греха велел связать. Послал за вами, за Асагавой и за доктором Твигсом. Док уже здесь, инспектора пока нет.
Фею, столь чудесно заколдовавшую казённое жилище, вице-консул обнаружил в спальне. Но нет, теперь эту комнату невозможно было назвать таким обыденным, прозаическим словом. Широкая, но простая кровать, которой обходился Эраст Петрович, украсилась кисейным балдахином, на окнах появились гардины, на полу пестрел пушистый ковёр. Сама же О-Юми, одетая в одну лишь рубашку (ту самую, в которой она бежала из Булкоксова логова), стояла на стуле и прикрепляла к стене длинный свиток с какой-то иероглифической надписью.