– Я о ней позабочусь. Не нужно меня уж вовсе монстром представлять! Понимаю вашу шпильку, сам заслужил – не нужно было бравировать цинизмом. Если угодно знать, я эту даму уважаю и люблю. И она отвечает мне тем же, вне зависимости от контрактов, да-с!
Толстяк говорил так аппетитно, что Эрасту Петровичу сразу захотелось и перепёлки, и устриц – он только теперь почувствовал, до чего голоден. Но сначала необходимо было кое-что выяснить.
– Читать лицо, как книгу? Что-то вроде физиогномистики?
– Отлично. Приступим. Жил-был некий субъект, обладающий почти волшебными способностями. Назовём его Безликий. – (Тут Эраст Петрович содрогнулся, вспомнив «последнюю улыбку» сегодняшнего самоубийцы.) – С помощью своего непостижимого искусства Безликий убил капитана Благолепова – да так ловко, что все непременно осталось бы шито-крыто, если бы не один чересчур въедливый вице-консул. Факт?
– Деревня синоби там, – показал Камата на соседнюю гору.
Немного постоял перед портретом. Его величество микадо был изображён в военном мундире, с эполетами и саблей. Юное жидкоусое лицо показалось Фандорину отмеченным печатью вырождения (что было неудивительно, учитывая двадцать пять веков генеалогии), но взгляд у императора Муцухито был пытливый, внимательный. Терпелив, осторожен, скрытен, неуверен в себе, любознателен, поупражнялся в физиогномистике вице-консул. Мастер нинсо, несомненно, увидел бы куда больше, но и этого было довольно, чтобы сказать: молодой венценосец далеко пойдёт.