— Наташка! Синевич! — крикнула пионерка куда-то мне за спину. — Греби сюда, тебя Жора кличет.
Нас даже покормили обедом. Борщом с красной свеклой. Перловой кашей с тонкими волокнами мяса. И какой-то кисловатой бурдой, отдаленно напоминавшей взвар из дули. Вот же загадка: на воле нас не кормили, а как арестовали, так сразу целый обед. Умом мне товарищей не понять.
— А вам, уважаемый, — повернулся он ко мне.
— Родриго, — коротко кивнул головой старший.
— Рядом с кладбищем. А тебе зачем? — удивился Лусиано.
Помогла снять этот чертов филадельфийский воротник, надоевший уже хуже горькой редьки.