Ну их всех на хрен, небожителей. Нервные клетки не восстанавливаются. Я лучше баранку буду крутить.
— Почему на левую? Ее же не будет видно при ношении, — озадачился продавец.
Врач помахал перед глазами никелированным молоточком.
И была Наташка свеженькая и блажная такая, как в тот единственный наш романтический вечер в Портсмуте.
Затем из сумки я вытащил его удлиненного собрата — закастомизированный вусмерть трофей с «копченого» Вахи.
Под громкий шум переглатывания воды в глубинах унитаза, выйдя облегченным из кабинки санузла, у раскрытого окна умывальни застал парочку небритых хомбре в веселеньких больничных пижамах, розовеньких таких, которые о чем-то увлеченно друг другу трындели, не забывая при этом вкусно курить.