— Ты как спать будешь, подруга, у Жоры же траур?
— Ну а тем, у кого нет в религии института исповеди, или атеистам — что делать? — спросила Мария.
— Сеньора, — обратился генерал-капитан к медсестре, которая так и торчала все это время молчаливым соглядатаем в кубрике, — куда бы мы могли тут уединиться, для того чтобы с доктором Волынски просто перекурить. А то я не могу смотреть, как молодой человек мучается от никотинового голода.
Один кирасир остался при машине. Второй вошел вместе с нами в торговую точку и, не отсвечивая, скромно ошивался возле выхода. Впрочем, следя именно за нами, не глазея на железки. Охранял, не баклуши бил.
— Вот те крест на пузе — «Зимовая станица»! Обещали, что за ними не менее ста тысяч природных казаков сюда переберутся только с территории староземельного СССР — народ свой восстанавливать после коммунячьего геноцида. Настоящих казаков, не ряженых каких реконструкторов.
— Как там у вас, Трифон, Лятошинский сад ноне — с урожаем? — И выщербился довольной улыбкой из густой бороды.