— Нет, — рассмеялась Интенель. — Я не устала. Я готова даже жить у тебя на руках. Но сейчас я хочу просто идти рядом с тобой. Все равно куда. То есть туда, куда тебе это нужно. Да, имей в виду: когда я сказала, что больше никуда тебя не отпущу — это было абсолютной правдой. Куда бы ты ни отправился — на другой континент, на полюс, на Олу, я буду рядом. И не буду тебе обузой. Я тебе это обещаю.
— Потому что те, кто уже подверг насилию невиновных и несопротивляющихся, вряд ли ответят чем-либо другим тем, чья задача будет состоять в принуждении их изменить устраивающее их положение. Даже если это принуждение будет использовать максимально ненасильственные формы. А Избранные совершенно неспособны противостоять насилию.
Тиэлу недоуменно посмотрел на второго. Тот слегка очухался и теперь сидел, уставившись на Тиэлу испуганно и… восхищенно что ли. Странноватый какой-то взгляд был, непонятный.
— Что? — Ее спаситель мгновенно развернулся в направлении ее взгляда и, мгновенно оценив происходящее, зло ощерился: — Ну, понеслась косая в баню. Да что ж у вас тут творится-то?! — После чего коротко бросил: — Стой здесь. — И решительным шагом двинулся в тот проулок, в который уволокли визжащую Стиминель.
— Тем, что оно невыполнимо, — зло буркнула Тэра. — В медико-реабилитационных центрах имеется всего около восьми тысяч мест, предназначенных для изоляции людей с тяжелыми психологическими травмами. А только в тех четырехстах поселениях, в которых случилось минимум по три рецидива, число неоднократно вовлеченных во вспышки насилия составляет более двадцати тысяч человек. И это число растет каждый день.
— Ну что, курсанты, как вам первый день занятий? — поинтересовался он слегка насмешливым тоном. Все молчали. Инструктор бил умело и потому больно, причем Тиэлу (как, вероятно, и остальным) не удалось пока понять логическую систему, которой он руководствовался при принятии решения бить или не бить. Так что от греха подальше лучше было помолчать.