Между тем нежданные гости деловито вошли в обширный кабинет Главы Симпоисы и, подойдя вплотную, эдак по-хозяйски разместились вокруг его хозяина, заняв стулья, стоявшие у примыкавшего к рабочему месту Желтого стола для совещаний, а также пару кресел в расположенной сбоку него ближней зоны отдыха или, как называл ее сам Желтый Влим, — зоны комфортной беседы. Причем первый из вошедших, которого, как припомнил Влим, почему-то именовали странным словом «адмирал», расположился прямо напротив него и в наибольшей близости.
Первое время все, кто, так или иначе, услышал об этом, просто недоуменно пожимали плечами. Однако некоторое время спустя, выяснилось, что эта внезапно вспыхнувшая привязанность — ничто иное, как новая стратегия продвижения самого Криэя к вершинам власти. Серый, собрав под свое крыло всех своих многочисленных родственников и потомков, некоторое время попудрил им мозги посылами по поводу святости родственных уз, тяги родной крови и всего такого прочего, сколотив из них довольно сплоченную команду, а затем принялся активно двигать своих внезапно для всех (в том числе и для них самих) возникших родственников на различные административные посты. Сначала не слишком важные и заметные, потом более серьезные, а в последнее время, опираясь на влияние уже продвинутых и возросший, вследствие этого, свой собственный ресурс влияния, он замахнулся и на некоторые ключевые. Например, на место главы Избранных, которые год назад внезапно для всех стали самым главным и самым значимым для всей Киолы проектом Симпоисы. Именно вследствие того, что само общество Киолы оказалось охвачено волной насилия.
Темлин еще несколько мгновений заинтересованно рассматривал только-только осознавшую, что с ней произошло помощницу ученого, тут же попытавшуюся развернуться таким образом, чтобы никому ничего не было видно и не очень-то преуспевшую в этом, а затем повернулся к Фливи.
С каждым новым периодом своего отсутствия ее Ликоэль все более и более отличался от того Деятельного разумного, каким он предстал перед ней во время их первой встречи. И чем дальше, тем меньше у нее оставалось возможностей управлять им, заставлять его делать то, что ей нравится, что ей хочется в данный момент. Того, прежнего Ликоэля, признанного мастера, красавчика, с томным взором, вспыхивающего от ее легкого прикосновения, от ее мимолетного взгляда, от намека на ее улыбку, она была способна заставить сделать все, что угодно. Рыдать от страсти и сложиться тряпочкой подле ее ног, цепенеть от горя и, бросив все, мчаться через пол-Киолы по малейшему мановению ее величественного пальчика. Этот же… ушел, оставив ее и не обратив никакого внимания на то, что она принимала знаки внимания от других мужчин. Но стоило ему появиться, как она бросила всех тех, кто, как и прежний Ликоэль, готов был стать ковром у ее ног, и примчалась к нему. А он… он опять ушел, когда решил, что ему надо это сделать. Она же… она, отчего-то вообще перестала обращать внимание на других мужчин. Неужели тот странный человек со смешным именем «адмирал» оказался прав? Она тихонько вздохнула. К чему гадать, когда все равно не угадаешь? Лучше выбросить все лишние мысли из головы и наслаждаться тем, что Ликоэль рядом. Пока он рядом…
— Гляди и бойся! — взревел насильер и полоснул себя по груди. — Бойся! — И новое движение ножом, располосовавшее левую грудную мышцу. — Бойся!!!