Я вспомнил Боннара; это и есть реальность; такие мгновения: о них не расскажешь. Я улыбнулся.
— Шанкроид. Ulcus molle. В Средиземноморье этот недуг весьма распространен. Неприятно, но безобидно. Лучшее лечение — вода и мыло.
Последняя глава; я уже смекнул, каков будет ее сюжет.
Сказанное, надеюсь, снимает с меня обязанность толковать «смысл» книги. Роман, даже доходчивее и увлекательнее написанный, не кроссворд с единственно возможным набором правильных ответов — образ, который я тщетно пытаюсь («Уважаемый мистер Фаулз! Объясните, пожалуйста, что означает…») вытравить из голов нынешних интерпретаторов. «Смысла» в «Волхве» не больше, чем в кляксах Роршаха, какими пользуются психологи. Его идея — это отклик, который он будит в читателе, а заданных заранее «верных» реакций, насколько я знаю, не бывает.
— Ты храбрая девушка. Не боялась тут ночевать.
— Ну почему… — Я оглядел ее поникшую фигурку. — Тебе сколько лет?