— Ага. Как же, как же. Припоминаю. Ja, ja.
— Сейчас я бы подумала: какой милый человечек. Не знаю…
Произнося эту тираду, я смотрел ей прямо в глаза и под конец понял, что победил. Страх уступил место покорности.
— Как же мне себя вести, раз я не понимаю, во имя чего он все кормит и кормит меня небылицами.
Половинки его поползли в сторону — поверху была пропущена бечевка, как заведено на рождественских утренниках. Те, кто тянул, бросили свое занятие, не доведя его до конца; но и сделанного оказалось более чем достаточно, чтобы исключить всякое сравнение с утренником. С потолка свисала лампа с непроницаемым абажуром, и свет ее пологим, уютным конусом падал на «сцену».
— Я надеялся увлечь вас, мой друг. Надеялся, что вы почерпнете для себя что-то полезное. Предлагать вам деньги оскорбительно. Но вы не уйдете с пустыми руками.