– Ну что за вопрос. Конечно, ты… Прости меня, Алджи. Я надеялась, что у нас всё закончится иначе, но, видно, не суждено…
– Честь отчизны, мой дорогой Асагава, блюдёт не тот, кто покрывает её преступления, а тот, кто не боится её от них очистить.
Мастифы не трогались с места. Смотрели вверх, скребя когтистыми лапами по доскам. Гавкать не гавкали – такая уж у этих аристократов была выучка, но рычали, и самым кровожадным образом.
– Кто-кто? – сдвинул брови Фандорин, услышав незнакомое слово.
Где-то близко, на противоположном скате, зашуршали лёгкие шаги.
Эраст Петрович удивился, отчего это в коляску не запряжена лошадь. В голове на миг возникла фантастическая картина: чудо-повозка, несущаяся по улице сама по себе, с оглоблями, выставленными вперёд наподобие алых щупальцев.