Длинная сдвоенная колонна рысцой добежала до поляны, на краю которой темнело бревенчатое жилище дзёнина. Двадцатка оцепления заняла места по краю поляны, воткнула факелы.
При этих словах он оглянулся назад. Следом за красной «тройкой» тянулся целый караван повозок с фандоринским багажом. Тащили их такие же желтокожие кентавры, какую по двое, какую в одиночку. Замыкала кавалькаду тележка, нагруженная атлетическими снарядами: там были и чугунные гири, и боксёрская груша, и связка эспандеров, а сверху сверкал полированной сталью уже поминавшийся велосипед – патентованный американский «Royal Crescent Tricycle».
– Пожалуй, совпадает. Да только что с того? Прикосновение было, но удара-то не было. Откуда взялся ожог, непонятно, но, уверяю вас, от такой причины ещё никто не умирал.
Атакующие так ревели, так топали, что обитатели Какусимуры не могли этого не слышать.
– Спасибо за афоризм, я чувствую, что он мне в жизни ещё не раз п-пригодится. Раз так, я, пожалуй, ничего больше вам рассказывать не стану. Буду действовать, как настоящий патриот, то есть без санкции начальства, по собственному разумению. Если что, сам за всё и отвечу. Пока будем считать, что этого нашего разговора не было.
Сердце забилось часто, с каждой секундой разгоняясь всё быстрее и быстрее. Эраст Петрович рывком сел на кровати. Закусил губу, чтоб не вскрикнуть от боли.