Фандорин приоткрыл дверь, скользнул внутрь.
Нос лодки взрезал маслянистую, чёрную воду. Маса отталкивался шестом от упругого дна и приговаривал: «Ии-дзя-най-ка! Ии-дзя-най-ка!»
– Эт-то ещё что такое? Гадюка! – закричал Доронин. – Не двигайтесь!
Это означало, что скоро они доберутся и до чердака.
Белые повязки пятились к стойке, теряя бойцов. Кто лежал с пробитой головой, кто стонал, обхватив сломанную руку, но и налётчики понесли потери. Напоролся грудью на клинок виртуоз хитрой деревяшки. Пал цепеносец, пронзённый сразу с двух сторон. Круглолицый прыгун был жив, но получил крепкий удар эфесом в висок и сидел на полу, тупо мотая полуобритой башкой.
Провожатый провёл титулярного советника дальше, раздвинул бумажную перегородку, и Эраст Петрович увидел, что на японской половине посетителей ещё меньше – собственно, всего один: сухонький старичок в линялом кимоно.