Особенно хорош вице-консулу показался чернеющий у самой воды павильон с загнутыми, будто изготовившимися к полёту краями крыши. Над невесомой башенкой застыл флюгер в виде фантастической птицы.
– Добро пожаловать, юный помощник моего друга Доронина! – раздался сверху густой голос хозяина. – Дверь открыта. Входите и поднимайтесь ко мне!
– Ай, молодец, – похвалил Ракуда. – Вырезала хаси из твёрдого дерева, заточила кончик, смазала ядом. Испытание пройдено.
Именно поэтому он увидел, как круглолицый японец потихоньку пятится к выходу. Что это он так скрытно-то? Не заплатил по счёту? Или стащил что-нибудь?
Что за болезнь такая – любовь, подумалось ему. Кто и зачем мучает ею человека? То есть, очень возможно, что другим людям она необходима и даже благотворна, но некоему титулярному советнику это снадобье явно противопоказано. Ничего кроме горя, разочарования, а то и, как в данном случае, унижения, любовь ему не принесёт. Такая уж, видно, судьба.
Эраста Петровича это соображение убедило не вполне, но возражать он не стал.